Как полный отказ Европы от нефти и газа ударит по России

Главной дискуссионной темой Восточного экономического форума во Владивостоке стал мировой тренд энергоперехода к углеродной нейтральности. Это грозит серьезными последствиями для России, которая богата природными углеводородами.

Если энергопереход произойдет, то это может привести к падению производства нефти и газового конденсата в России к 2050 году на 72%, газа – на 52%, энергетического угля – на 90%. Россия потеряет 179 млрд долларов экспортной выручки к 2035 году и 192 млрд долларов к 2050 году. Такой апокалипсический прогноз озвучил глава Сбербанка Герман Греф со ссылкой на исследование банка.

По его словам, из-за достижения мировой углеродной нейтральности российский бюджет может потерять примерно 5 трлн рублей к 2035 году, а доходы россиян снизятся до 14%. Россия рискует растерять энергетическое лидерство, а наши нефтегазовые компании (то есть Газпром, Роснефть и другие) могут даже обанкротиться.

Впрочем, такой страшный сценарий Россию ждет только если она ничего не будет делать, наконец уточняет Греф.

Судя по всему, глава Сбербанка хочет, чтобы его банк стал той организацией, которая будет выдавать те огромные кредиты, которые необходимы для столь масштабного энергетического перехода от углеродных к возобновляемым источникам энергии, объясняет интерес Грефа эксперт Финансового университета при правительстве РФ и Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков. Он не исключает, что Сбербанк может даже сам инвестировать в безуглеродные проекты, например, в солнечные панели, ветряки или водород, так как Греф считает свой банк глобальной корпорацией, сферы интересов которой уже давно выходят за пределы оказания только финансовых услуг.

«Грефу нравится быть проводником модных веяний Запада в Россию. Однако если Запад строит планы по переходу к углеродной нейтральности, это не значит, что и России нужно двигаться в этом направлении», – говорит эксперт Финансового университета при правительстве РФ. Это Европа ставит цель отказаться от нефти, газа и угля, потому что с производством углеводородов у нее проблемы, их приходится закупать. Россия же стоит по другую стороны баррикад.

«С другой стороны, выступление Грефа нельзя назвать только хайпом. Риски того, что Россия потеряет рынки сбыта, действительно есть», – говорит эксперт. Однако многое будет зависеть от того, сможет ли сама Европа осуществить этот энергопереход, о котором заявляет, а именно: к 2050 году иметь полностью углеродно-нейтральную экономику.

«Для столь титанического сдвига необходимы колоссальные инвестиции, однако из докладов самих европейцев видно, что в строительство ВИЭ и водородной энергетики вкладывается слишком мало. Этого недостаточно,

чтобы достичь поставленных ЕС планов и параметров по полной декарбонизации. Пока Европа оправдывается пандемией и форс-мажором», – говорит Игорь Юшков. Но сколько еще будет таких форс-мажоров в течение ближайших 30 лет?

Во-вторых, европейцы могут по собственной инициативе подвинуть параметры перехода и сроки, например, из экономических соображений. «У европейского населения может измениться настрой. Денег на энергопереход надо много, и людям может не понравиться тот факт, что ЕС сам форсирует повышение тарифов на энергию. Они могут решить притормозить спасение планеты ради более низких энерготарифов, выбирать политиков, которые будут критиковать глобальное потепление климата», – не исключает эксперт ФНЭБ.

В-третьих, пока только ЕС грозит отказаться от закупки газа, нефти и угля из России. И если еще недавно европейский рынок был единственным рынком сбыта для нас, то теперь это не так.

«Далеко не каждая страна способна отказаться от имеющихся нефти и газа и переводить свой транспортный и промышленный бизнес в новое русло, вкладывая при этом громадные деньги в новое оборудование и технологии. Об энергопереходе пока говорят только страны «Большой семерки».

Остальные считают затраты и думают как бы не отстать в уровне технологий и сохранить свою долю в мировой экономике. Скачки дефицита то газа, то нефти указывают на сильную зависимость от традиционных энергоносителей», – говорит Александр Тимофеев, доцент РЭУ им. Плеханова.

Есть Китай, который, в отличие от ЕС, не строит планы по отказу от углеводородов. «Китай говорит, что перейдет на углеродную нейтральность, но это означает, что он продолжит потреблять углеводороды, но будет компенсировать выбросы парниковых газов. То есть китайский рынок для нефти и газа останется. Другое дело, что за азиатские рынки сбыта конкуренция усилится, что собьет цены, и Россия, естественно, потеряет экспортную выручку», – говорит Игорь Юшков.

Ситуация с газом немного сложнее, чем с нефтью. С одной стороны, потребуется новая газопроводная инфраструктура для того, чтобы перенаправить газ с европейского на азиатский рынок. Пока с западносибирского месторождения невозможно отправить газ в Китай, только в сторону ЕС. Для этого необходимо будет подписать соглашение с Китаем о строительстве «Силы Сибири – 2». Но Пекин затягивает процесс, чтобы выбить скидку побольше. Чем дальше, тем шансов на нее больше.

С другой стороны, чтобы сохранить европейский рынок сбыта, потребуется начать производить водород и научиться его транспортировать по трубам. Однако здесь пока больше вопросов, чем ответов. «В каком объеме Европа будет потреблять водород? Нужен ли ей будет наш водород из газа? Какие ценовые параметры водорода будут? Это все риски», – говорит Юшков.

Но учитывая водородную стратегию ЕС, России как минимум необходимо разработать собственные технологии его производства или минимизировать зависимость от западного оборудования на случай секторальных санкций со стороны США, как это произошло в нефтегазовой сфере.

На эту тему
• Экспортная монополия Газпрома может быть разрушена
• Европа зря ждет падения цен на газ
• Газпрому придется обхитрить Европу

Ситуация с углем еще более сложная и еще менее однозначная. Уголь, бесспорно, самый грязный вид ископаемого источника энергии, но у него есть один козырь – его низкая цена. «Мы видим, как в 2021 году происходит угольный ренессанс в ЕС, потому что уголь на фоне дорогого газа дешевый, и слишком велик соблазн его потреблять. И если ископаемые и дальше будут расти в цене, то у разных стран сработает соблазн продолжать использовать более дешевый уголь», – говорит Юшков.

Азиатские страны тоже не отказываются от угля, несмотря на риторику. «Они пытаются сократить долю угля в энергобалансе, но в абсолютных величинах продолжают увеличивать его потребление. Так происходит в Китае, по такому же пути идет Индия», – говорит собеседник. Поэтому хоронить уголь в ближайшие 10-20 лет тоже пока не стоит.

В разных странах могут превалировать разные источники энергии в зависимости от регулирования структуры и введения ограничений.

Еще один выход для России при переходе Европы на зеленую энергетику – развивать новые способы переработки нефти и газа: газохимию, нефтехимию и даже углехимию. Добыча нефти и угля не прекратится в связи с переходом к зеленой энергетике, так как новые возможности открываются в нефте- и углехимии, заявил в ходе ВЭФ-2021 спецпредставитель президента РФ по связям с международными организациями для достижения целей устойчивого развития Анатолий Чубайс. «Топить не надо нефтью, но нефтехимия – это сложнейшая, колоссальная отрасль, у которой, я надеюсь, ничего плохого не произойдет. То, что в ней есть – это наше важнейшее преимущество, которое нужно развивать, наращивать», – считает он.

И, конечно, глобальный энергопереход вынудит Россию резко ускорить развитие возобновляемой энергетики, считает Чубайс.

Из заявлений Минэнерго РФ ясно, что всем этим они и собираются заниматься. Создавать новую продуктовую линейку, развивать нефтехимическую промышленность и заняться производством водорода, плюс стимулировать энергоэффективность и развивать технологии улавливания углерода.