Сытое «бунтарство» против патриотической контркультуры

Наше время можно смело называть временем дрейфующих смыслов. Все чаще некоторые понятия приобретают значение, которого не имели в момент своего появления. Иной раз их смысл не просто дрейфует, а меняется на практически противоположный.

Недавно одна юная барышня мне рассказывала, что «левые» идеи все больше захватывают умы молодежи, а следовательно, за коммунизмом будущее. Я ей задал вопрос: знает ли она, что классический марксизм-ленинизм подразумевает классовую борьбу, в соответствии с которой главенствующую роль должен играть пролетариат? Тот самый пролетариат, к которому сама барышня, актриса театра, равно как и «западная продвинутая молодежь», не имеет никакого отношения. Ответа, разумеется, не получил.

Ну или то же понятие «либерал». В современных реалиях либералы, которые, по идее, должны быть готовы «умереть за право свободно высказывать мнение, которое им глубоко противно», на деле являются носителями самой радикальной нетерпимости и готовы расчеловечивать даже своих, чей голос посмеет хоть чуточку диссонировать с их стройным хором. Большинству современных «либералов» больше к лицу не чеховское пенсне, а кожанка и маузер на боку. Большинство из них, правда, стрелять не умеют, что с лихвой компенсируют яростной готовностью делегировать это право своим «боевым отрядам», себе оставив руководящую роль.

Традиционно дрейф смыслов очень характерен для нашей творческой интеллигенции. Хотя бы в силу того, что ее представители живут тем, что находят новые смыслы и при этом редко отягощены глубоким образованием. С началом специальной военной операции на Украине это стало особенно очевидно. Творцы разной степени талантливости – кто потянулся в «свободные страны», а кто принялся выражать позицию, не покидая Родины, здраво рассудив, что за бугром их не больно-то знают и зарабатывать там будет несколько затруднительно.

Но не все оказались в едином либеральном строю. Тех, кто выразил поддержку своей стране, своей армии, более чем достаточно. Как и тех, кому как минимум хватило ума хотя бы промолчать, не «окрашивая себя в те цвета, в которые он себя окрасил». Поверьте, для творческого человека такое здравомыслие сродни подвигу. Ведь его главное занятие – нести мысль в массы. А если ты наступаешь на горло собственной песне и молчишь, то это равносильно страданиям отпетого бабника в женской бане.

Одновременно вскрылся еще один нюанс, касающийся как среды профессиональных бунтарей, так и целого понятия «контркультура». Когда-то символом бунта был рок-н-ролл, сейчас эту нишу занимает рэп. Рэпер Хаски (в миру Дмитрий Кузнецов), известнейший в этом цеху, снял фильм о военных музыкантах Донбасса, да и до этого выступал в Донецке. То есть позиционировал себя предельно отчетливо. Среди околомузыкальной тусовки это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Какие только проклятия не обрушились на его голову! Фактически «прекрасноликие» отказали Хаски в праве считаться музыкантом «контркультуры», потому что он, дескать, взял сторону власти, а независимый музыкант не имеет на это морального права. Тем более, что против спецоперации выступили многие наши топовые рэперы. Вот это настоящие бунтари, которые не гнутся под изменчивый мир! Настоящая контркультура!

Ну что ж, и тут мы видим классику дрейфа смысла из-за банального непонимания реального значения термина. Дело в том, что понятие «контркультура» не имеет ничего общего с противостоянием власти. Об этом буквально кричит само слово – «контр-КУЛЬТУРА»! Сам термин возник в 60-е годы прошлого века, когда потребовалось как-то обозначить стремительно разрастающееся явление отрицания молодежью традиционных ценностей общества. Понятия «субкультура» для этого уже не хватало. Основной признак контркультуры – принципиальное отрицание господствующих в обществе норм морали и культурных ценностей и создание собственной системы ценностей.

Как видим, никакого противостояния власти не постулировалось, это было всего лишь сопутствующим эффектом – ведь официальные власти являются проводником именно господствующей идеологии. В этом плане большевики начала века вполне могли бы считаться представителями контркультуры, если бы этот термин тогда существовал. Ровно до того момента, пока не взяли власть и не подчинили общество своей идеологии, ставшей господствующей. В более узком, культурном, смысле контркультура обозначает противостояние культурному мейнстриму. Но просто эпатажа типа прибивания собственных тестикул к булыжнику для принадлежности к контркультуре недостаточно. Для этого нужно, чтобы у представителя этого направления было достаточно последователей, чтобы оно стало явлением, но недостаточно для того, чтобы самому стать мейнстримом.

Грубо говоря, блюз Бэсси Смит или Ти-Бона Уокера можно назвать контркультурой, а вот Би-Би Кинг – это уже традиционная культура. Битлы, зажигавшие в клубах Ливерпуля в 1961-м – классика контркультуры. А когда Джон предложил «потрясти своими бриллиантами» королеве, посетившей их концерт в 1963-м, это уже было просто милое хулиганство людей, признанных во всем мире. Несмотря на то, что Вудсток собрал больше полумиллиона зрителей, это было грандиозное контркультурное шоу. А вот «Лед Зеппелин», отказавшиеся в нем участвовать, уже принадлежали масскульту, потому что сочли, что в Вудстоке они будут одними из многих, а хотели быть единственными.

Но вернемся к нашим доморощенным бунтарям. Классическим контркультурным явлением являлся русский рок-андеграунд. «Начальники Камчатки» жили своей жизнью, мало пересекающейся с официальной культурой. Не все, конечно. Мне трудно называть бунтарями людей, работавших под крышей филармонии, выпускающих пластинки на фирме «Мелодия», чьи песни пела София Ротару и которых снимали в кино. Я про Макаревича. Но при всей своей контркультурности рокеры не затачивались на борьбу с властью. Виктор Цой утомился объяснять, что его «Перемены» не о перестройке и политических реформах, а просто о том, что даже бунтари боятся нового в своей жизни. Это песня простого, можно даже сказать, «маленького» человека. Впрочем, и сам Виктор Робертович в итоге стал самым что ни на есть мейнстримом, собирая стадионы.

Повторюсь, контркультура не ставит своей целью покусывание власти. Иначе нам придется признать «заслуженными деятелями контркультуры» Галкина с немного испуганным патриотом Ургантом. Так получилось, что фига в кармане в сочетании с готовностью выступить на официозном концерте за бюджетные деньги стали отличительной чертой всего нашего культурного мейнстрима. Те же «Би-2», резко выступившие против СВО на Украине и даже уволившие члена группы за поддержку спецоперации, не побрезговали спеть в Северодвинске на празднике, посвященном 70-летию оборонного предприятия «Арктика», делающего для России подводные лодки. Принципы принципами, а гонорар – гонораром.

В общем, так и получается, что истинными представителями контркультуры, не побоявшимися пойти против стада и быть обшиканными бюджетными бунтарями, у нас являются Юля Чичерина, уже восемь лет поющая в Донбассе и по этой причине отлученная от тусовки, стендапер Стас Старовойтов, выступавший для бойцов ДНР в зоне боевых действий, и рэпер Дмитрий Кузнецов по прозвищу Хаски. А сытенькое «бунтарство» – удел вполне себе состоявшегося мейнстрима. Оно и понятно. Угроза комфортному существованию – отличный повод возмущаться.