Проявления острой враждебности к русским, так или иначе оказавшимся на Западе – от студентов до деятелей искусств, стали постоянной темой наших новостей.
Причем людям прилетает именно за то, что они русские – часто вполне независимо от их политической позиции. У наших пользователей социальных сетей это вызывает взрывы ярости и гнева: мол, наконец-то Запад сбросил маску цивилизации и открыто выражает свою ненависть. Что же, и проявления русофобии на Западе, и наша реакция на эти проявления заслуживают некоторого рассмотрения.
Нападки на живущих на Западе русских выглядят иррациональными. Политически они вредны делу Запада – потому что бьют и по его реальным или потенциальным сторонникам. Но такова черта любых конфликтов – они пробуждают в людях дорациональные реакции, которые срабатывают гораздо раньше, чем человек успевает подумать, насколько они продуктивны или помогают его стороне – или хотя бы ему лично. Люди – и там, и здесь – реагируют на сложившееся положение дел вполне стихийно, предаваясь ярости и гневу. Мало кто задается вопросами «зачем?» и «чего я пытаюсь достигнуть»?
В минуту тревоги из человека автоматически выскакивают мощные импульсы, восходящие к палеолитическим – если не сказать, к вообще дочеловеческим временам. Человек стремится обозначить свою безоговорочную верность племени – «я свой, не бейте меня!» – и делает это самым простым способом: выражая подчеркнутую враждебность к тем, кто обозначен как враги. Недостаточно горячая враждебность может быть воспринята как недостаточная лояльность своим – что всегда, на протяжении долгих и темных веков человеческой истории, имело для человека самые ужасные последствия. Самая простая и эффективная модель формирования коллективной общности – это объединение против общих врагов. Свой – это тот, кто ненавидит чужих.
Эта реакция предшествует любому рациональному осмыслению, любому просчету вариантов и тем более любому воспоминанию о ценностях. Чаще всего люди принимают решения не на основании своих расчетов или убеждений, а на основе подобных иррациональных порывов, а уже потом, задним числом, приписывают им рациональные или ценностные обоснования. Ксенофобию в западном мире долго и тщательно выводили – доходя при этом до абсурда, вроде преследования людей за то, что они двадцать лет назад мелькнули на какой-то вечеринке в дурацком черном гриме.
И вот когда оказалось, что определенную этническую группу ненавидеть можно – ксенофобский инстинкт бросился в эту открытую калитку и вырвался на волю. Этому не стоит удивляться и негодовать. Нет ничего удивительного в том, что люди ведут себя, как люди. Во время тревоги из них вылезает то, что обычно и вылезало веками. К этому стоит отметить и единодушие западных СМИ в восприятии ситуации – так, что любой, кто дает ситуации не столь однозначную оценку, рискует столкнуться с социальным остракизмом. А это никому не нужно – нигде, в том числе и на Западе.
Конечно, на фоне того образа Запада, к которому мы привыкли – общества, которое еще недавно, как казалось, почти совершенно извело ксенофобию и выискивает последние ее жалкие остатки, чтобы не оставить и самой бледной ее тени, это все выглядит резким контрастом. Но если принять, что человеческую природу переделать нельзя, то в нынешней вспышке нет ничего необычного. В этом отношении люди везде и всегда одинаковы.
Но есть и то, что делает людей различными – свободная воля. Их личный выбор. И в этом отношении, хотя у нас больше внимания обращают на ненависть, стоит заметить, что она вовсе не является тотальной и всеобщей. Есть люди, которые решительно и открыто отказываются ненавидеть – и их не так мало. Не потому, что они поддерживают Россию – а потому что у них есть, с одной стороны, ценности и убеждения, которым противоречит такая ненависть, с другой – вполне прагматические соображения: зачем бить всю посуду, когда можно и не бить?
- Почему Донбасс – не Украина
- Украина ведет жестокую расправу с инакомыслием
- Русских Прибалтики травят из-за событий на Украине
Перед нами, в России, стоит тот же выбор – автоматические реакции, которым мы потом приискиваем основания, или какое-то более разумное и ответственное отношение к происходящему. Бьющие по нервам сообщения из Сети вызывают выброс адреналина, ярость и ненависть являются моментально и с таким видом, будто имеют на это полное право. Тот же самый механизм – «мы» против «них» – начинает диктовать нам наши слова и поступки. Но имеет ли ненависть право? Что бы вы ни писали в социальных сетях, на Западе этого никто не читает. Не стоит рассчитывать на то, что западные политики или лидеры общественного мнения, увидев вашу ярость в интернете, изменят свою позицию.
Когда люди предаются ненависти (и они могут сколько угодно считать ее обоснованной и справедливой), они не вредят этим никому, кроме себя. В том числе на чисто физическом уровне. Это разрушительно для здоровья – как питаться пережаренным и пересоленным фастфудом. Впрочем, предаваться, сидя в кресле перед монитором или телевизором, ярости и негодованию – это вреднее, чем есть фастфуд. Организм думает, что сейчас надо будет драться или бежать, выбрасывает адреналин, повышает давление, переводит тело в режим боеготовности – а поскольку драться и бежать не надо, рушит сам себя. Разрушая себя, вы никому не помогаете. Силы и здоровье вам понадобятся для других целей. Ваши домашние точно не виноваты в происходящем и совсем не заслужили того, чтобы вы рядом с ними оглушительно скрежетали зубами.
Ненависть, вызванная тем, что вы не можете изменить, опустошает вас и лишает сил, необходимых для того, чтобы заботиться о том, о чем позаботиться вполне возможно – о нуждах своих близких, о работе в условиях меняющейся экономики, о тех задачах, которые стоят именно перед вами. Мы ничего не можем сделать со скорбью и тревогой. Но пытаться уйти от них в ненависть – самый плохой путь из возможных.
Те люди на Западе, которые исходят ненавистью к русским, поступают глупо, недостойно и контрпродуктивно. Нам не стоит им подражать. Желание ответить в том же духе понятно – но разумные люди не следуют своим иррациональным реакциям. Они следуют своим целям и ценностям. Они всегда могут ответить себе на вопрос зачем: зачем я это говорю и делаю? В эти дни, когда сети полны ярости и крика, для меня большим утешением являются некоторые мои украинские друзья – которые, слыша дребезжание окон от близких разрывов, сохраняют достойное спокойствие и не выражают злобы ни к кому.
Наше положение гораздо более безопасно; нам тем более стоит сосредоточиться на том, что сохраняет и созидает, а не на том, что разрушает – прежде всего нас самих.
