Инерция страха закончилась, надо создавать новую

@ REUTERS/Charles Platiau

9 ноября 2020, 09:00 Мнение

Инерция страха закончилась, надо создавать новую

При однородном состоянии общества культурные переживания прошлого сохраняются дольше. Но ведь не только пришли иные времена. Еще пришли иные племена, не отягощенные местной историей и местной традицией. Этим племенам страшиться совсем нечего, что мы и видим.

Максим Соколов Максим Соколов

публицист

Пребывая в госпитале, Григорий Мелехов подвергался революционной агитации освободителя, рассказывавшего ему, как славно все заживут при полной свободе. Григорий слушал, слушал, после чего отшил агитатора: «Воли больше не надо, а то на улицах будут друг дружку резать. Ишо тебе сказать?».

Через сто лет в донельзя передовой Европе сбылось предсказание Григория, причем самым буквальным образом. Именно что режут на улицах. Хотя не чураются и другими способами смертоубийства – давят автомобилем, укладывают автоматной очередью, etc.

То есть европейские жители, вроде бы достигшие самой высокой степени травоядности, наслаждающиеся благоденственным и мирным бытием, сегодня все более забывают о нем. Когда режут на стогнах Европы, какое там благоденствие – «Всяк боится быть застрелен. Иль зарезан, иль подпален».

Но возникает вопрос. Мирное бытие – это ведь не фантазия, и оно действительно было. Всяк посещавший Европу некоторое время назад, может припомнить это ощущение мира и радушия. Возможно, отчасти лицемерного, но в любом случае лучше даже и лицемерие, чем свобода творить черт знает что. Так откуда это взялось и куда оно пропало?

Объяснить все благотворным действием свободы и демократии не получается. Во-первых, свобода и демократия вроде бы никуда не делись, но благотворное действие уже не очень. Во-вторых, есть страны, где свобода и демократия весьма ограничены, но обыватель чувствует себя в большей безопасности, нежели в странах демократии продвинутой.

Так что, возможно, причина в другом, она называется «инерцией страха».

Многие годы (и даже века) драконовского законодательства приводят к тому, что граждане сильно опасаются резать друг друга на улицах, хотя закон давно уже не столь свиреп и даже порой чрезмерно вегетарианский. Генетическая память – большая сила, и предупреждающее действие жестокого закона сохраняется какое-то время (порой длительное), хотя сам закон давно отправлен в музей юридических древностей.

Можно вспомнить довольно вегетарианское брежневское время, когда, однако, сохранялся императив «Не болтай лишнего». И действительно, старались не болтать. И вживе, и по телефону. Представление о страшном чекисте под каждым кустом долго еще сохранялось благодаря давно отправившемуся в мир иной т. Сталину. Он так оледенил кровь в жилах, что Брежневу особенно ничего и делать было не надо – за него работала инерция страха, доставшаяся от сталинского времени.

Но все не вечно, инерция страха не является необратимой. При Горбачеве выяснилось, что бояться особенно нечего (так ведь и прежде страхи были порядком преувеличены) – и понеслась она по кочкам. «Пришли иные времена, взошли иные имена», и предупреждение сталинского террора перестало действовать. Но ведь и в Европе мы наблюдаем в принципе сходный процесс

То же самое: «А что, так можно было?». А слабость и трусость полиции (возможно, навязанная трусость) и юстиции особенно способствуют преодолению инерции мрачных времен.

К этому добавляется еще одно обстоятельство. При однородном состоянии общества культурные переживания прошлого (в том числе и инерция страха) сохраняются дольше. Но ведь не только пришли иные времена. Еще пришли иные племена, не отягощенные местной историей и местной традицией. Этим племенам страшиться совсем нечего, что мы и видим.

Положение довольно печальное. И прежде свирепость закона, так поражающая нас ныне, объяснялась не только (возможно, даже и не столько) тогдашним варварством, садизмом законодателей и правоприменителей, etc. Она была связана и с убеждением общества, что преступники есть злейшие враги общества, а милосердие без силы есть малодушие. Попросту говоря, а что же еще делать? Иначе нам пришлось бы признать, что старинные общества состояли сплошь из людоедов и только мы сейчас избавились от этого отвратительного обычая.

Вернее признать, что жившие в прежние эпохи не видели другого способа избавиться от лихих людей, кроме как согнуть им шею под железное ярмо закона. Если дело пойдет так, как идет, и в просвещенной Европе все громче будут раздаваться (да и уже раздаются) голоса тех, кто считает: раз инерция страха выдохлась, надо дать новый импульс для новой инерции. И тут уж лучше пересолить, чем недосолить.

Приятного в таком импульсе будет немного, но если откинуть все нереалистические варианты того, как поступать в нынешних делах скорбных, останется только самый неприятный.

..............