История с Грузией и реакция на нее заставляет задуматься о многих очевидных, но довольно плохо отрефлексированных вещах. Вот представьте: приезжает по официальному приглашению в Госдуму группа грузинских товарищей. Ее главу сажают в соответствии с протоколом на почетное место, он что-то говорит про мир и дружбу, и тут в зал врываются жириновцы, выкидывают его из-за стола и гонят гостей столицы до Шереметьево под улюлюканье националистического сброда. Против кого начинают протестовать приличные русские люди? Против Грузии или против собственных подонков?
Вроде бы достаточно очевидная вещь. Но когда я задал этот нехитрый вопрос в «Фейсбуке», нашлись приличные люди, которые начали порицать меня за некорректную аналогию: а давайте сначала представим, что 20% России оккупировано Грузией. Ну давайте тогда представим, что все это время и треть иностранных туристов составляют грузины. Вопрос мой касался не аналогий, а эмпатии, и был адресован прежде всего тем, кто притворно удивляется причинам возмущения и жесткой реакции со стороны России. Но, простите, право на национальную гордость вы оставляете всем, кроме русских?
К русским в Грузии действительно прекрасно относятся, и я не готов рассуждать об искренности или неискренности этого отношения: занятие настолько же продуктивное, насколько и анализ отношения русских к иностранцам. Дает ли национальная гордость право нарушать законы гостеприимства? Люди склонны судить других по себе, правда, при этом не готовы примерять проблемы других на себя.
Забавнее всего, что наши либералы хвалят грузин за то же, за что ругают русских. А патриоты, обсуждая эту тему, не находят ничего лучше, чем попрекать грузин прошлым: дескать, вас без нас двести лет назад уже не было бы, а в Советском Союзе вы вообще зажрались, покуда мы в колбасных электричках катались. Это как либералы, в свою очередь, попрекают патриотов ленд-лизом и окорочками Буша. А что толку попрекать? Проехали.
Времена Грибоедова и «Мимино» давно прошли. Русские в Грузии теперь не братья, а туристы. Национальная гордость соревнуется с экономическими выгодами. Что должна выбрать Грузия? Да то же, что и человек.
Кривая спроса на свободу должна сходиться с кривой предложения хорошей жизни в точке политического равновесия. Экономикой нельзя объяснить души прекрасные порывы, а законы человеческого общежития – можно. Но не все. Могла Россия в 2008 году поступить по-другому? Могла, если бы себя не уважала. Могли грузины отреагировать по-другому? Очевидно, ответ тот же. К сожалению, все происходящее сегодня обусловлено нашим общим прошлым. А причинно-следственные связи не любит никто, хотя все любят их выискивать.
Случившееся на постсоветском пространстве было предопределено «мудрой» национальной политикой товарища Сталина. Нарезанные поверх территорий обитания разных народов политические границы республик стали тикающей под СССР бомбой: примерно то же самое устроили западные державы на Ближнем Востоке. По счастью, в наших широтах полномасштабного взрыва не случилось. Как ни парадоксально, благодаря проклинаемым всеми Беловежским соглашениям. О распаде империи нельзя не сожалеть, но решение Россия – как оказалось в конечном счете – приняла рациональное, потому что в противном случае могла бы рухнуть под грузом межнациональных конфликтов вместе с Советским Союзом.
Произошедшее оказалось симптоматичным: Россия дала свободу республикам, которые не захотели дать свободу своим народам. Эмоциональный ответ на национальный вопрос обусловлен тем, что свой кусок никто добровольно отдавать не хочет. Достаточно посмотреть, как пыталась сохранить свою мини-империю, доставшуюся ей в наследство от Советского Союза, Грузия.
История показывает, что силой удерживать народы в узде и не каждая кровавая диктатура в состоянии. А любая квазидемократия имеет традиционный и довольно скромный арсенал средств: подкуп, шантаж и угрозы. К сожалению, уроки Чечни заключаются только в том, что никто, кроме России, не извлекает из этой истории уроков.
Обсуждая события в Грузии, патриоты напирают на мифическое братство народов, по причине которого эти народы нам по гроб жизни должны. Извините, на месте этого братства давно дефолт вырос. А либералы просто любят переворачивать стол. Сейчас они говорили о свободе, и вдруг уже об экономике. Только сосредоточились на экономике, как вдруг откуда-то вылезла национальная гордость. Господа, пусть мухи летают, а котлеты жарятся отдельно. Уже никто никому ничего не должен. Пора вписываться со своими романтическими чувствами в геополитический рынок. У смертного одра СССР все люди доброй воли были убеждены, что априори являются прекрасными и свободными, и единственная проблема – избавиться от тоталитарного Дракона.
Но вскоре выяснилось, что свободные люди не готовы признавать право на свободу за всеми. Пора было подумать и о вскармливании новых дракончиков заботами национальных государств, в которых на интересы народов, воспринимаемых как субэтносы, смотрели свысока. Забыв про то, что и у них имеется своя национальная гордость. Все, что было дальше, можно описать девизом: «Свобода умерла, да здравствует свобода!».
Еще в 1990 году Мераб Мамардашвили говорил: «задача нашей интеллигенции – поставить перед обществом не кривое, а нормальное зеркало, чтобы мы увидели историю нашего рождения, остатки тоталитаризма, наконец – убедились, что враг внутри нас, а не вовне». Нет пророка в своем отечестве.
